С высоты крыльца я увидела, что со стороны дворца приближаются всадники, и мне вовсе не нужно было гадать, кто ехал во главе колонны. Золото короны сверкнуло в лучах уходящего солнца, люди расступились, пропуская гвардейцев и отца, тот, спрыгнув с коня, в пару быстрых шагов оказался возле меня.

– Ваше величество, – опустила я голову, чуть приседая в реверансе, и, уже поднимаясь, покосилась на все еще стоящего рядом жреца. Тот, учтиво поклонившись королю, верно истолковал мой взгляд и ретировался – у него было много работы, как-никак жабомордый знатно повеселился в молельном зале.

– Все хорошо, пап, – опередила я вопрос Рудольфа, и он, пристально вглядевшись мне в лицо, крепко обнял меня – буквально на пару секунд, положенных по статусу королевской особе.

– Мы видели вспышки света из окон храма. Магистр сказал, что Светозарная снизошла до разговора, но я и подумать не мог… – Взяв меня за правую ладонь, он развернул ее знаком вверх и вздохнул. – Во что же ты впутываешься, Эва?

– Не бойся, пап. Я справлюсь. Мы справимся. Это наше королевство, и мы его никому не отдадим. – Я крепко сжала руку отца, а потом вдруг вспомнила, что сегодня меня удивило. – А я занималась фехтованием?

Король кивнул.

– Да, я нанял учителем мастера меча. Не скажу, что сделал это охотно, но ты очень настаивала.

– Здорово, это сегодня спасло мне жизнь. – Я не стала говорить отцу, что все было совсем не так. – Я хочу учиться у него дальше. И учиться всему, что мне может так или иначе пригодиться, без оглядки на то, что я – твоя дочь.

– Ты – защитница веры. Все, что тебе будет необходимо, будет исполнено. – Рудольф чуть склонил голову, но я тут же дернула его за рукав, шикнув.

– Прекрати! Я – Эвелин Латисская, твоя дочь. И пока я отпущена богиней в свободное плавание, по нашей с ней договоренности, я буду в первую очередь твоей дочерью, а потом уже – все остальное.

В замок мы возвращались долго. Город праздновал, народ гулял на улицах, а я узнала, что магический дар встречается достаточно часто среди обычных людей, просто не имеет особой силы. Наблюдая за всплывающими над крышами домов магическими огоньками, что устремлялись в небо и гасли там, не смея спорить с сиянием звезд, я думала о том, как теперь повернется моя жизнь. Как мне понять, на что я теперь способна, и освоить это все в ближайшее время? Вздохнув, я потрепала везущего меня коня по гриве. Еще одна маленькая радость, которую мама смогла мне обеспечить когда-то. Только повзрослев, я поняла, каких неимоверных усилий ей стоило оплачивать мои занятия в школе верховой езды. Она всегда берегла меня, отдавала мне самое лучшее, и я, едва только стала зарабатывать, старалась ответить ей тем же.

Пожалуйста, Эва, если ты меня слышишь, люби ее так, как она будет любить тебя.

Моя беззвучная мольба растворилась в иссиня-черном ночном небе, усыпанном мерцающим покрывалом огней и звезд, и я всем сердцем надеялась, что моя просьба все же достигнет ушей бывшей принцессы.

Уже во внутреннем дворе замка, передавая поводья конюху, я сладко потянулась и поняла, что все же лимит моей бодрости близится к полному исчерпанию. И поскольку звучно зевать во всю ширину рта мне как принцессе и обросшей титулами, аки пень – грибами, защитнице веры не положено, а кружки ароматного американо в обозримом будущем не планировалось, стоило отправиться спать, отложив все важные разговоры на завтрашнее утро, о чем я отцу и сообщила.

Король пожелал мне добрых снов и сказал, что сам еще поработает в кабинете, а утром будет ждать меня за завтраком.

– Пора бы тебе уже осмотреть владения, дочь, – тихо шепнул мне на прощанье отец и отправился к ожидающим его на крыльце придворным, что дикими глазами косились на мои голые колени.

Впрочем, там же на крыльце стояла и Мира, которая, всплеснув руками, окружила меня своей заботой.

Я даже не заметила, как оказалась в своих покоях, раздетая и лежащая в бадье с горячей водой и благоухающей лавандой пеной. Мое тело отозвалось блаженным стоном, и я, откинув голову на бортик, прикрыла глаза, позволяя причитающей Мире мыть мои испачканные пеплом волосы. Потом так же покорно я встала, вяло сопротивляясь обтиранию и порываясь сделать это сама. На меня натянули ночную рубашку, служанка сноровисто заплела подсушенные полотенцем волосы в длинную и еще чуть тяжелую от влаги косу и властной рукой отправила меня спать.

Уже обнимая подушку и проваливаясь в зыбкий мир снов, я услышала едва различимый голос. Свой голос, сказавший лишь одно слово, и уснула со счастливой улыбкой на губах.

Эвелин меня услышала. Теперь я была в этом точно уверена.

Я никогда не летала во сне до сегодняшней ночи. Мне снился удивительный сон, словно бы я – птица, ясноокая и быстрокрылая. Я стремительно разрезала мощными крыльями воздух на высотах, недоступных человеку, созерцая мир под собой через разрывы облаков, любуясь им. И чувствуя свою власть над ним.

Проснувшись, я смотрела в укрытый полумраком потолок, пытаясь понять себя и свои чувства. Власть над миром? Очень смешно. Скорее тут мир владеет мной, причем – как хочет и во всех позах, а Светозарная – лучший тому пример.

Перевернувшись, я сжала подушку, утыкаясь в нее лицом и вдыхая передавшийся ей от моих волос запах лаванды.

«Лавандовый крем, так мамины руки пахли… пахнут, – поправила я сама себя. – Никакого прошедшего времени, мы увидимся, мы скоро увидимся, когда я… как только я…»

Резко сев, я яростно схватила подушку и со всей силы швырнула ее через комнату в противоположную стену. Убийство все еще казалось мне чрезмерным решением, однако же… Ариман бы наверняка исполнил все, не раздумывая, предложи ему это его бог. Вчера я не сомневалась, что готова заплатить такую цену за то, чтобы восстановить свою семью. Вчера мне все было по плечу: я убила монстра, я стала защитницей веры, я – принцесса, любимая собственным народом…

Медленно подняв правую руку, я посмотрела на мягко сияющий знак.

– Не пытайся меня одурачить. – Я смотрела на свою ладонь так, точно она была гадким созданием, а не частью меня.

– Это ты не дурачь себя, Эва. Прислушайся к себе, это – твои чувства… – Я ощутила насмешку в божественном голосе, что звучал где-то на краю сознания, а потом что-то сродни оплеухе и одновременно вылитому на голову ведру ледяной воды. Светозарная окончательно покинула мое сознание, сделав это намеренно неприятно – это я знала. Интересно, у всех защитников веры такие «теплые» отношения со своим божеством или это мне так повезло в порядке исключения?

Встав с кровати, я прошлепала босыми ногами по полу до оставленного Мирой кувшина с водой и жадно припала к нему, игнорируя стоящий рядом бокал. Прохладная жидкость принесла ясность, как и сквозняк, пробирающийся под длинную ночную рубашку к моим голым ногам. Вздрогнув от прикосновений потоков воздуха, я тряхнула головой, отставив кувшин в сторону, хлопнула в ладоши, зажигая магический светильник, и села за туалетный столик, намереваясь расплести волосы и расчесать их самостоятельно. Не родилась принцессой – так и нечего к этой роли сильно привыкать! На самом деле я находила в этом занятии что-то медитативное, настраивающее на размышляющий лад. Пальцы привычно взялись за расплетание, а я в очередной раз задумалась, какие дары мне достались вместе с этим телом. Про знание языков я выяснила еще в первый день. Вчерашнее происшествие и слова отца дали мне понять, что уроки фехтования также не прошли даром – действительно удачное совпадение: мои реконструкторские потуги и мышечная память этого тела. Если бы не это, мои косточки стали бы отличным дополнением к интерьеру молельного зала. Так что еще помнит это тело? Стоит уточнить у отца, какие причуды своей дочери он поддерживал, пожалуй, займусь этим сразу, как только мы останемся наедине.